Что, если я никогда не поправлюсь?

Я позвонила ей, когда услышала тревожные новости — у её мужа обнаружили рак.
Когда врачи впервые выявили нарушения, то не придали этому особого значения, но решили на всякий случай провести тесты. Несмотря на скепсис медиков, тесты оказались положительными, это была злокачественная опухоль.

Она столкнулась с соседкой вскоре после того, как они с мужем узнали о диагнозе. Та выразила сочувствие, но тут же отмахнулась от её страхов. Очень многие заболевают раком и в конечном итоге живут долгой здоровой жизнью. Не стоит беспокоиться, всё будет хорошо.

Откуда такая уверенность? А что, если её муж вовсе не был в порядке?
Моя подруга закончила этот разговор с чувством недопонимания. Её соседка не знает, чем это закончится. Никто не знает. В реальности для моей подруги эти легковесные ободрения были совершенно пустыми. Заверения в стиле «не волнуйся, всё будет хорошо» не в силах ей помочь.

Почему мы порой предлагаем людям «припудренный покой»? Я тоже делала так, поэтому я обвиняю и себя также. Интересно, почему мы избираем именно этот сценарий, когда у дверей скорбь? Возможно, мы хотим, чтобы наши друзья сразу почувствовали себя лучше. Даже если это даст им временный комфорт, мы хотим, чтобы они двигались дальше, а не зацикливались на негативе. Кроме того, мы верим, что Бог будет более прославлен в исцелении и восстановлении, нежели в болезни и сокрушении.

Является ли покой, который мы предлагаем в такие моменты, правдой? Полезно ли слушать истории людей, у которых и правда всё получилось? Или цитировать обнадёживающую статистику выживания? Действительно ли обнадёживает то, что 70 % людей выздоравливают или выживают, а 30 % нет? Наш покой зиждется на предположении, что мы окажемся в заветном большинстве?

К сожалению, именно так многие верующие пытаются утешать в страданиях. Люди уверяли меня, что Бог будет прославлен в исцелении моего маленького сына. Кардиохирург давал нам 80 % успеха. «Не волнуйтесь, — говорил он, — всё будет хорошо».
Когда мой сын умер, Бог прославился по-другому.

Что, если я никогда не исцелюсь?

Когда мне впервые поставили диагноз «пост-полиомиелит», друзья уверяли, что мне не станет хуже. Я должна победить, говорили они, и это прославило бы Бога. Но спустя годы, когда у меня развивается это заболевание, я понимаю, что могу прославлять Бога, даже если моё тело не исцелено.

Когда муж бросил меня и ушёл из семьи, у всех вокруг были прославляющие Бога истории о восстановлении браков. Они были уверены, что наша история будет такой же. Но я узнала, что Бог может быть прославлен даже после душераздирающего развода.

Я хотела истинного утешения. Покоя и уверенности, которые способны держать на плаву вне зависимости от результата. Мира, который не будет исчезать, если события будут разворачиваться по негативному сценарию. Это покой, который не пытается выдать желаемое за действительное.

Моя подруга тогда рассказала мне, где она нашла настоящее утешение. Она вспомнила Гейдельбергский катехизис*, и, когда столкнулась с диагнозом своего мужа, эти слова вдруг пришли ей на память. Они принесли ей водопад утешения, особенно потому, что её муж тоже был верующим. Они нашли истинное утешение в Нём и Его Слове.

Величайший покой, который у нас есть

Когда-то давно она заучивала этот катехизис, тогда это были просто слова, хорошие, богословски отточенные слова. А теперь они стали источниками живой воды.

«В чём ваше единственное упование в жизни и смерти? — спросила она и через мгновение продолжила. — Моё единственное упование в том, что плотью и духом, в жизни и смерти я принадлежу не самой себе, но Спасителю нашему, Иисусу Христу».

Я была поражена силой этого простого утверждения. Самое большое утешение, которое мы можем иметь, — это знать, что мы принадлежим Иисусу. Ничто не может отделить нас от Его любви или вырвать нас из Его рук. Наша жизнь теперь принадлежит Христу, и в смерти мы всё равно будем принадлежать Ему.

Она продолжила: